mgsupgs в За разглашение – расстрел.Мы не можем назвать имя человека, о котором расскажем сегодня. Он сам об этом попросил. Ограничимся только именем – Василий. Более полувека назад его вызвал к себе командир батальона и показал на разлинованный лист бумаги, лежавший на столе.
– О том, где был и что делал, никому и никогда не говорить. За разглашение военной тайны – расстрел, родные будут репрессированы. Распишись, что предупрежден.
Такую подписку старшина давал уже несколько раз, но обычно командиры называли срок неразглашения – 25 лет, а в этот раз комбат о сроке промолчал. Стало быть, хранить ту тайну надо было вечно.
Фронтовой связист до сих пор не знает, может ли он рассказывать о том, что Советская армия делала в конце 40-х в Китае и Корее. Но рассказал…
ДОБРОВОЛЬЦЫ С ГОЛОДУХИ
20 октября 1943 года Василий получил повестку о призыве в армию, чему был несказанно рад. Конечно, на фронте и убить могут, но там, по крайней мере, хоть кормят. Досыта он не ел уже год, с того самого дня, как три тысячи 16-летних парней из Мордовии погрузили в эшелон и отправили в Забайкалье. Закон тогда был – набирать молодежь в фабрично-заводские училища в обязательном порядке. Хочешь или нет, а Родина приказывает!
В военкомате предупредили сразу: в пути кормить не будут, так что берите из дому продуктов на месяц. А что возьмешь, когда война второй год идет? Сухари, разве что.
Вот их и грыз Василий целый месяц, пока эшелон не прибыл в Улан-Удэ, столицу Бурят-Монгольской АССР. На берегу Байкала, в тайге у станции Мысовая «трудовые резервы» ждала школа ФЗО-4 эвакуированного из Керчи судостроительного завода.
***
В семь на работу – делать шлюпки и небольшие, шесть на два, дощатые самоходные баржи со странным названием «кавасаки». В обед та же баланда и остатки 600-граммовой хлебной пайки. Отработал двенадцать часов и можешь отправляться на свой тощий матрац. Кормить больше не будут.
Вообще-то Байкал под боком, рыбы наловить можно, но берег то и дело патрулируют солдаты. Рыбу что ли охраняют? Так ее же много, на всех хватит. Хорошо хоть мастер добрый попался. У него можно на ночь сеть выпросить. Главное – напроситься работать с земляками в ночную смену. Норму быстренько выполнили, плоскодонку (специально для этого дела сколоченную) до берега дотащили, и за омулем.
Закидывали один раз, потом плыли обратно. Отдавали мастеру сеть и его долю улова, а сами шли в тайгу, разводили костер и жарили рыбин над углями, насадив на прутья. Эх, красота!… Жалко, что не каждый день.
***
О фронте мечтали. И не потому, что так уж хотели биться с врагом. Нет, просто очень хотелось есть. На фронт бежали, прячась в закутках товарных поездов и воинских эшелонах. О побегах знала вся школа, беглецам всем миром собирали сухари на дальнюю дорогу. Обратно вернулись все, кроме двоих, да и то неизвестно: доехали они до фронта, или просто замерзли насмерть на длинных перегонах.
И вот, наконец-то, в октябре 1943-го вышел приказ о призыве 26-го года. На завод прибыл эшелон с новыми 16-летними работниками, которым даже зарплата не полагалась. Кто же за обучение платит?
КАЗАРМА – РАЙ
Новобранцев привезли в Нижнеудинск, в 25-ю отдельную школу снайперов. По численности почти дивизия – шестнадцать батальонов. И учили по-настоящему. С шести утра до одиннадцати вечера занятия: строевая (как же без нее в армии), изучение снайперских винтовок, стрельбы. Или покажет командир площадь на карте: идите туда и маскируйтесь. Через час приду проверю. Хоть в снег закопайся, хоть на дерево залезь, но чтобы все следы замел, чтобы за три шага тебя разглядеть невозможно было.
Гоняли до седьмого пота, но это ничего. И что все три месяца без выходных – тоже ничего. Обмотки к ботинкам не выдали, за портянки снег набивается? Потерпим, переживем. Главное – кормят-то как! Раз в десять лучше, чем в ФЗО. Даже сливочное масло дают. В трехэтажной казарме на троих две кровати, но ватные матрацы белыми простынями застелены. Рай!
Подкормился Василий, снайперскую трехлинейку и самозарядку СВТ освоил. На занятиях по рукопашному бою приемам научился, финкой и штыком работать, ослеплять противника горстью песка, брошенного в глаза.
Через три месяца отобрали 150 человек, и пошла маршевая рота до станции Оловянная. Там обмундировали снайперов во все новенькое. Ждали отправки на фронт, а тут «покупатель» из Читы приехал, набирать курсантов в учебный радиобатальон.
Еще три месяца изучал Василий азбуку Морзе, учился работать на рации. Прием-передача, 120 знаков в минуту – отлично. Это если открытым текстом. А если радиограмма шифрованная, то группами по пять цифр. Передал за минуту 20 групп и можешь с гордостью носить звание радиста первого класса.
НА ТУРЦИЮ?
9 августа 1945 года кавалерийская группа генерала Плиева перешла границу с Маньчжурией, чтобы затем пройти без остановки почти 900 километров. Колонна, в которой были и монгольские конники, растянулась от горизонта до горизонта. В эскадроне связи, в крытом кузове полуторки батальонной радиостанции проделал этот путь и Василий.
В день на человека по кружке воды. Больше старшина из канистры ни капли не даст, вода для радиатора нужна. А тут еще сухой паек. Поймать бы ту интендантскую сволочь, что его выдумала: каждому солдату по соленой селедке и по куску сахара размером с кулак. Селедку, само собой, все сразу же повыбрасывали, а сахар, отливающий синим гранитным блеском, рубили топором на мелкие кусочки, которые перекатывали в пересохшем рту, заглушая жажду. Днем-то жара больше 50 градусов.
Потом два дня перебирались через горный хребет Большого Хингана. В машине только шофер, остальные следом на своих двоих. Иначе нельзя. На глазах Василия сорвались в пропасть «студебеккер» и несколько танков.
Дошли до города Жэхэ (километрах в 120 от Пекина), Плиев выслал парламентеров, японцы сдаться отказались. Ну, нет так нет. Сперва катюши жахнули, потом генерал построил всех: «Ребята, пошли!»
Вот так примерно и громили Квантунскую армию. Корпус вывели обратно за границу, а Василий вскорости получил медаль «За отвагу», хотя никаких особых подвигов вроде бы не совершал. Хотя, держать связь при пятидесятиградусной жаре – тоже своего рода подвиг.
Война с Японией закончилась, Плиев полетел в Москву, получать из рук Сталина вторую звезду Героя. А после возвращения по корпусу поползли слухи: поедем в Турцию, Дарданеллы воевать, Турция-то тоже у Гитлера в союзниках была. Дескать, Верховный генералу так и сказал: «Разобьем турок, а уж потом домой». До января 46-го года ждали, потом слухи как-то сами собой утихли.
ДАЁШЬ ПЕКИН!
406-й отдельный Краснознаменный Хинганский полк связи базировался в Баин-Тумене, когда в 1947 году с Китае началась гражданская война. С одной стороны войска генералиссимуса Чан Кай-ши, с другой – революционная армия Мао Цзэ-дуна. Гоняли они друг друга по всей стране, с переменным успехом.
В конце 47-го года революционная армия крепко прижала два полка чанкайшистов. Деваться им было некуда, вот они и отступили на монгольскую территорию. Граница-то только на картах была обозначена, а в самой степи ни колышка, но Советский союз отреагировал на это мгновенно.
Глава правительства Нанкина, китайский генерал Чан Кайши (справа), сидит рядом с генералом Lung Yun, председателем правительства провинции Юньнань, в Нанкине, 27 июня 1936 года.
Если бы не части Красной Армии, окружившие Пекин, возможно, сейчас бы китайцы считали народным героем не Мао Цзе-дуна, а генералиссимуса Чан Кай-ши.
406-й полк связи был в срочном порядке переброшен к китайской границе. Конечно, связисты – не самая грозная сила, но в том-то и дело, что поддерживала его вся армейская артиллерия. И так поддержала, что пехоте вообще ничего делать не пришлось. Чанкайшистов просто сожгли огнем «катюш».
После этой операции Василий в первый раз дал подписку о неразглашении.
Чтобы иметь хоть какое-то представление об обстановке на китайской территории, наше командование постоянно посылало через границу разведгруппы. В одну из них попал и Василий. Задача: скрытно углубиться на 10-20 километров и выяснить, чьи войска в данный момент контролируют приграничную территорию.
Переоделись в гражданское, документы и награды сдали. Отдельный приказ: в плен не сдаваться, но если уж попал, то ни слова о том, кто и откуда. Молчи, даже если пытать будут. А лучше заранее один патрон для себя припасти. Они с пленных живьем кожу сдирают.
Автомат, пистолет в кобуре, патронов – сколько унесешь. И обязательно десантная финка. Именно ей Василий обязан жизнью. В тот раз, уже возвращаясь домой, разведчики остановились отдохнуть в кустарнике между сопок. Китайцы подкрались совершенно бесшумно, рассчитывая взять русских солдат живыми. Спасло только то, что кто-то успел заметить мелькнувший в кустах чужой силуэт.
Короткая схватка – наших шестеро, их вдвое больше. Пара коротких очередей в упор, и рукопашная. Василий даже не успел вытащить из кобуры свой «ТТ», как получил прикладом в плечо. Вот тут и пригодилась подготовка, полученная в снайперской школе. Выхватив нож, он всадил его в тело врага, даже не успев подумать, что впервые в жизни убивает человека. Некогда было думать – тут или ты, или тебя. Потом заколол еще одного.
В часть из шести человек вернулись двое, остальные остались лежать на китайской земле в неглубоких могилах, не обозначенных ни крестом, ни табличкой. А Василий в очередной раз дал подписку о неразглашении.
В конце августа 49-го года полк снова подняли по тревоге. Армия Чан Кай-ши то ли взяла Пекин, то ли собиралась это сделать. Одним словом, «братскому китайскому народу» срочно потребовалась помощь Красной армии. И он её получил.
Несколько советских дивизий перешли границу, форсированным маршем на машинах дошли до китайской столицы и окружили город. Приказа вступать в бой не было. Василий конечно не знал, что там решали в верхах, но 1 октября Мао Цзэ-дун объявил в Китае советскую власть, и советские войска ушли с китайской земли. Теперь уже навсегда.
ПО ТЫЛАМ АМЕРИКАНСКОЙ АРМИИ
После победы над Японией территория Кореи была разделена надвое по 38-й параллели. Севернее – зона влияния советских войск, южнее – американских. Противостояние между Севером и Югом продолжалось пять лет и закончилось гражданской войной. Официально советские войска в ней не участвовали, хотя весь мир знал, что в небе Кореи воюют русские летчики – полк асов-истребителей под командованием Кожедуба. О наземных же операциях советских войск до сих неизвестно почти ничего.
Вскоре после начала войны Василия и еще одного связиста из 406-го полка вызвали в штаб армии и придали специальной диверсионной группе, которая не имела ни номера, ни названия. Командовал ей полковник, фамилии которого Василий не знал. Всего в группе было 200 человек. Восемь офицеров, остальные по званию не ниже старшины. Базировались диверсанты в тайге, невдалеке от места, где сходятся границы СССР, Китая и Кореи.
Посадка в самолет, открытый люк, прыжок в темноту, купол парашюта над головой. Когда все собрались после приземления, командир объявил задачу: пройти по тылам американских и южно-корейских войск через весь полуостров, до порта Пусан, взрывая мосты, нарушая связь и другие коммуникации.
Днем шли на восток, скрываясь в лесополосе, вечером командир ставил задачу нескольким небольшим группам, они уходили в ночь, через несколько часов возвращались и группа шла дальше. Несколько раз Василий слышал отдаленный гул, видел далекое зарево взрывов. В день проходили по 30-40 километров. Раз в неделю вставали лагерем в лесу, чтобы хоть немного отдохнуть.
Каждый день он настраивал рацию сперва на прием, затем на передачу. Какие именно сведения он передавал в эфир, не знает до сих пор. Это были так хорошо знакомые по радиошколе группы из пяти цифр – шифровки.
Чтобы не обременять себя лишним грузом, из продуктов с собой не взяли совсем ничего. Кормились за счет местного населения. Заходили в какую-нибудь деревню и просто брали, что нужно. Крестьяне, увидев в руках пришельцев оружие, предпочитали не спорить.
Американцы наверняка понимали, что в их тылах действует хорошо подготовленная диверсионная группа, но до поры до времени все шло спокойно: ни преследования, ни обстрелов. Только однажды в небе появились американские бомбардировщики – «летающие крепости» и сбросили неподалеку несколько бомб с напалмом. Это страшное зрелище Василий будет помнить всю жизнь: от земли до неба встала сплошная стена огня. Деревья сгорали, как спички – за долю секунды, даже земля горела. Случайной ли была та бомбардировка, или противник уже вышел на след отряда – неизвестно. Но все равно страшно.
В один из дней, когда до порта Пусан осталось всего ничего, а взрывчатка была почти полностью израсходована, разведчики вернулись с неприятными известием: группа со всех сторон окружена плотным кольцом американских войск. Полковник несколько раз приказал Василию связаться со штабом, отправил и получил несколько шифрованных радиограмм. Заняв круговую оборону, отряд двое суток ждал приказа.
Американские солдаты – союзники в 1945-м, враги в 1950-м
Наконец командир решил прорываться с боем. Ночью, открыв шквальный огонь из всех стволов, удалось пробить узкий коридор. Бросились в него и попали под перекрестный огонь пулеметов. Василий бежал, едва видя перед собой силуэты товарищей, несколько раз едва не упал, споткнувшись о чьи-то неподвижные тела. Сбивалось на бегу дыхание, рация больно била по лопаткам. Пальнув пару раз в темноту из пистолета, Василий решил приберечь оставшиеся патроны. Мало ли что.
Из окружения вышли семьдесят человек. Остальные, в том числе и все офицеры отряда, либо были убиты, либо попали в плен. Дальше группу вели по очереди, ориентируясь по компасу, на север. Наконец вышли к какой-то железнодорожной станции, погрузились в вагоны и приказали машинисту ехать к советской границе.
За эту операцию никто из выживших участников награжден не был.
***
После начала Перестройки, когда с экрана телевизора стали открыто говорить о том, о чем раньше и подумать было страшно, Василий Петрович на всякий случай послал запрос в Центральный архив Министерства обороны. Так, на всякий случай: узнать, снят ли уже гриф секретности с событий, в которых он участвовал. В ответе ЦАМО значилось: «Войсковая часть №…, о которой вы запрашивали, в боевых действиях участия не принимала».
Оригинал взят у
maximus67 в За разглашение – расстрел. Советские диверсанты в Китае и КорееАвтор Михаил Ишенин Газета «Город мой» за 18.12.2002 г.
* * *
Корея. Мостик дружбы.